Трансформация представлений об интеллигенции в 20 – 30-е годы.

Е.А. Калеменева

Понятие «интеллигенция» является одной из важнейших категорий русской культуры. Однако, несмотря на свою распространенность, оно до сих пор остается весьма неопределенным. Каждый понимает его на интуитивном уровне, но дать четкую общепринятую дефиницию практически невозможно. Неоднозначно не только отношение к интеллигенции, но и трактовка самого понятия. Одна из причин этого кроется в том, что слово «интеллигенция» в России в разные исторические периоды имело различное значение.

Появившись в русском языке в середине XIX века, понятие «интеллигенция» быстро стало предельно мифологизированным.[1] В начале ХХ века интеллигенция представлялась как высокообразованная избранная часть общества, обладавшая особым мировоззрением, главными чертами которого являлись «увлеченность идеями, которым она отдавалась беззаветно»,[2] особый морализм и стремление к справедливости, нахождение между народом и мещанством (противопоставление себя им), а также интеллигентность как стиль жизни, проявлявшаяся во внешнем облике, поведении, жестах, голосе.

Однако перестройка всей социальной, политической и культурной жизни после революции 1917 года не могла не повлечь за собой трансформации представлений о роли и месте интеллигенции в обществе. Советская власть приступила к «строительству» новой социальной структуры, иерархии ценностей и престижа, где интеллигенция как «чуждая» группа уже не могла занимать прежние позиции. Резко падает частота употребления понятия, и вопрос о русской интеллигенции из центрального превращается лишь в одно из идеологических орудий для перестройки прежней социальной структуры. К тому же, если раньше образ интеллигенции зачастую формировали сами ее представители посредством своих произведений, а также высокого положения в обществе, то отныне пресса и культура находились под жестким контролем новой власти, воспринимающей прежнюю интеллигенцию лишь как рудимент прошлого. Потому в данном случае правильнее говорить о трансформации представлений об интеллигенции в официальной советской идеологии.

Одна из главных причин изменения отношения к интеллигенции кроется в марксистской идеологии с ее классовым подходом к рассмотрению общества. Интеллигенция же, являясь внеклассовой и бессословной группой, не входила в такую схему в чистом виде, потому важной задачей было «вписать» ее в классовую систему. В результате этого, появляется тезис о неизбежном смыкании интеллигенции с буржуазией. Обоснование этого можно проследить как в произведениях В.И. Ленина («бессословность нимало не исключает классового происхождения идей интеллигенции»[3]; «материальные интересы интеллигенции привязывают ее к абсолютизму, буржуазии»[4]; «не примыкая к классу, она есть нуль»), так и в других работах того времени («интеллигенция наша…вовсе не отличается какими-то небывалыми «сверхклассовыми» качествами, а вполне и всецело примыкает к одному определенному классу – к буржуазии»[5]). Отсюда пошло понятие «буржуазная интеллигенция», ставшее своеобразным социальным штампом, который мог быть применен в 1920-е годы ко всем представителям дореволюционных образованных слоев, так называемым «бывшим»[6]. Поскольку советская власть носила антибуржуазный, то, следовательно, и антиинтеллигентский характер.[7]  

Трансформацию официальных представлений об интеллигенции можно схематично изобразить в виде нескольких этапов. Во-первых, необходимо было лишить прежнюю дореволюционную интеллигенцию ее привилегированного положения в обществе, «обезвредить», вытеснив из прежней социальной структуры, изменить ее статус в обществе. Это осуществлялось путем социальных ограничений, а также высмеиванием ее образа в прессе и литературе. Ее стали критиковать с марксистских позиций за враждебную буржуазную классовую психологию, отсутствие классовой борьбы, за готовность обслуживать любой господствующий класс[8], а также за то, что ничего не делала для развития производственных сил.[9] В литературе и прессе 20-х годов легко прослеживается новый карикатурный образ интеллигенции, содержащий множество отрицательных психологических характеристик, черт характера, которые лишь намечались в начале ХХ века. Интеллигент со страниц предстает как «мелкобуржуазный хлюпик», способный лишь на пустое философствование, слабый и бездеятельный, всегда страдавший бесхарактерностью, неумением работать, отличавшийся чрезмерным самолюбием, индивидуализмом, мягкотелостью и т.п. В художественной литературе высмеивание дореволюционной интеллигенции блестяще подано в образе Васисуалия Лоханкина из романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок». Он постоянно рассуждает о значении русской интеллигенции, непригоден в быту, ведет пустое разглагольствование, нигде не работает, стремится к жертве, не оправданной ситуацией, однако обладает осознанием собственного величия.

Во-вторых, поскольку без высокообразованных специалистов власть все равно обойтись не могла, то параллельно с вытеснением из социальной структуры представителей «старой интеллигенции», необходимо было создать «новую советскую интеллигенцию», сформированную уже выходцами из рабоче-крестьянских семей. Она была бы изначально воспитана в духе марксизма-ленинизма, а потому полностью послушна режиму, являясь его порождением, потому она уже не несла бы на себе штампа «буржуазная». Реализация этого стала возможной не только благодаря подавлению и «перевоспитанию» представителей старой интеллигенции, но и путем пролетаризации высшей школы, а также вследствие выдвижения рабочих на руководящие должности.

Понятие «новая интеллигенция» появляется с начала 30-х годов, и подразумевает под собой всех работников умственного труда из рабочих и крестьян, без каких-либо дополнительных критериев. Эта новая советская интеллигенция обладала уже иными качествами, зачастую являясь антиподом прежней. На смену расхлябанности, индивидуализму, отрыву от народа должны были прийти чувство коллективизма и товарищества, восхваление труда, патриотизм, продвижение марксистско-ленинских установок в массы.

В результате, к середине 30-х годов заявлялось, что «старая буржуазная интеллигенция» уже практически растворилась в обществе и вытеснена «трудовой советской». Этот процесс смены интеллигенций был фактически зафиксирован в Конституции СССР 1936 года, закрепившей новую концепцию социальной структуры СССР. Согласно ей, новая трудовая интеллигенция «теперь является равноправным членом советского общества, наряду с рабочими и крестьянами».[10]Она служит рабочим и крестьянам и выражает их интересы, являясь прослойкой между ними. Подобный взгляд на интеллигенцию был окончательно закреплен в Кратком курсе ВКП(б).

Таким образом, к середине 30-х годов произошел серьезный отход от дореволюционных представлений об «интеллигенции», и согласно официальной идеологии под «интеллигенцией» стали подразумевать всех работников умственного труда.